芸者-«Человек искусства»
Автор: SeiGeky
Бета: Нет
Пейринг: Сасори/Дейдара
Жанр: Romance, Angst, Drama...
Рейтинг: G ( в следующих NC-17)
Размещение: Было бы неплохо сказать...
Размер: Миди
Состояние: в процессе.
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Кишимото...
Предупреждение: ненуужоснах.
芸者-«Человек искусства»
Торопливые маленькие шажки в высоких гэта*. Сямисэн** тихо воркочет в руках мастерицы – иппон***. Женщина пальчиками задевает струны, которые издают столь чудесные звуки. В чайный дом заходят две девушки, одна из которых минараи****, одетая в простое кимоно, с аккуратной култышкой, а вот другая одета гораздо богаче. Одна – обычная азиатская девушка, а вот вторая… Черты лица и разрез глаз те же, что и у её спутницы, а вот волосы светлы, словно пшеница и глаза сияют серо – голубыми искрами. Задумчивые лица мужчин ,с трубками в зубах, повёрнуты к юной особе и разглядывают её своим похотливым масляным взглядом. Это была ученица со своей Онэсан*****. Мягкая улыбка, завораживающие движения рук, девушка разливает саке по чашечкам.
- Прекрасный праздник и не менее прекрасные гостьи…, - приветствует дам мужчина с залысиной на макушке, - Сегодня нам создают такую атмосферу лучшие музыканты, играющие на фуэ, сямисене… , - хвастает лукавый мужчина, говоря это Окаасан , а глядя на юную минараи, - Задушите меня моим же оби, если это чистокровная японка, - трубка в пальцах указывает на блондинку, щурясь и вглядываясь в глаза. Взгляд минараи всё – таки подняла и удивлённо смотрела на мужчину.
- Ох, дорогой Сенчиро – сан, уверяю вас – кровь чиста, словно саке императора! – спокойно и с улыбкой на лице ответила Окаасан.
Насмешливый взгляд вернулся к учительнице этого сомнительного создания. И после двухсекундного созерцания улыбки иппон взгляд переплыл на личико «Белой Вороны». Дым заскользил замысловатыми драконами по итак уже опороченному табаком воздуху, а молодая минараи с приоткрытыми губками глядит вверх, изучая завитки этих самых драконов. Они то сплетались в нежном и опасном танце, то резко отскакивали друг от друга, норавясь наброситься с огромной силой…
- Задумчивая красавица, - прерывает поток мыслей хриплый голос порвал красоту момента, а новый дымок разбил старых, успевших высоко подняться, драконов, - Камиситикен****** украшен лишь вами, а фонари … Это лишь ваш случайный взгляд в сторону… - чуть приблизившись лицом к прекрасной коноичи, залепетал похотливый старик, жадно глядя на её тоненькую шейку, но тут же отпрянул и затянулся, - Вот-вот начнётся танец моей любимой Хатаруби, что уже неделю лепечет лишь для меня « Данна», - самодовольно улыбнулся, оголяя пожелтевшие и больные зубы, - А вы глядите да учитесь! – засмеялся он.
- Конечно, Сенчиро – сан! Вот только вы не видели, как моя приемница танцует с веерами! На о – кейко она всегда показывает себя с лучшей стороны, а ещё… Вы не поверите, но она – прирождённый убийца!
- Охохо!, - вконец развеселился мужчина, - Моя прекрасная Такауми, ты как всегда меня веселишь, словно бутылка саке или же редкий заморский табак!, - опять разнёсся хриплый смех, который смешивался с кашлем.
А ученица оглядывалась по сторонам. Ей заманивающее подмигивали, облизывались, глядя на этот непорочный цветок вишни. Многие гейши замечали эти заинтересованные и вовлекали в новый глупый разговор своих клиентов, подливая саке и поднося рисовое пирожное. Один же взгляд не отпустил голубые глаза дальше. Это был взгляд полу прикрытых, светло–карий глаз, с длинными ресницами. В его руках лежала чёрная кошка и лениво ворочалась, изредка мяукая. Девушка прикрыла улыбку, перерастающую в тихий , беззвучный смех вовремя оказавшимся под рукой веером. Стоп, веер?
- Милочка, ты меня слушаешь? – голос учителя раздался так неожиданно, что коноичи дёрнулась, от чего кареглазый юноша на другом конце приёмной усмехнулся и поцеловал кошечку в макушку, глядя на минараи. От созерцания такого соблазнительного жеста отвлекла наставница, что вручила два веера в тоненькие и хрупкие ручки ученицы два красно – чёрных веера.
- Ну же, Дей – тян, покажи свой танец, что совсем недавно мы с тобой разучивали! – азартная улыбка на лице Такауми. Недоверчивый взгляд узких глаз Сенчиро. Оперевшись на одну коленку, блондинка грациозно поднялась, а за ней последовал и хозяин празднества – Сенчиро-сан. Взгляды скользили по фигурке коноичи.
- Господа! Гости моего праздника! Одна прекрасная особа присутствует у нас, награждая необыконвеной красотой и улыбкой, что не выкупить и тремя судами с алмазами! И вот она, - мягкий жест, представляющий всем гостям девушку и робкий поклон, - Так любезно согласилась для нас станцевать!
Снова маленькие аккуратные шажки по циновке, вот только без обуви, она отравленна у входа, дабы не омрачить убранство. Шаловливая дама шепчет музыкантам название песни, а стоящие на сцене до прихода танцовщицы, глупо смесь, покинули возвышенность. Оглянушить, светлая коноичи заметила блаженный взгляд кареглазого молодого гостя. Он едва косается шерсти животного, собственнически развалившегося на коленях,задумчиво глядя на талию девушки. Кажется, это и есть "пожирание взглядом". Она подмигнула ему, улыбнулась и поспешила к уже норовящей позвать к себе наставнице.
Музыка снова заструилась , а толпа снова стихла, ожидая чуда от ученицы столь великой гейши. Резкие взмахи рук и оба веера раскрылись, хвастая изысканными узорами с журавлями. Танец смертоносен, хоть и обманчиво медленный. Логике движения пальцев и веера крутятся на пальцах, создавая композиции , достойные входа в память присутствующих. Музыка становилась быстрее, и движения стали более активными. Всё громче и громче запевала флейта, всё настойчивее стали касания струн сямисен. Веера распахивались и снова, лишь на момент закрывались, что бы снова вспыхнуть ярким алым солнцем, словно восходящее солнце. В её руках они оживают, веера подлетают в воздух и падая, пальцы перехватывают их. Завывания флейты резко умолкает. Сямисен умирает. Минараи умирает, падая на циновку. Аплодисменты, не скупясь аплодируют зрители, постепенно вставая на ноги. Коноичи медленно и грациозно садится на колени и тихо говорит: "спасибо", которое расслышали лишь веера. А юноша с красными, словно губы девушки, стоящей на сцене, волосами, завороженно смотрит на встающую на ноги и скромно уходящую минараи. Подойдя к месту, где танцовщица сидела до выступления, она встретила глаза учительницы, которая безмерно была горда.
- Да, дива ... Как же вы были прекрасны! Чуткие движения, грация и пластика. Признаюсь, я заворожен вашей красотой, ах. Я буду ждать такого ценного лота!
- Прошу простить, но время вышло. Мы вынуждены откланяться. И… Спасибо за тёплый приём, атмосферу, созданную не без Вашей помощи… До встречи, - поклонилась наставница, завлекая за собой ученицу.
_______
- Эй! Дееей! Деечка! Ну что же ты такая задумчивая?! - восклицает Минора, сидя по шею в горячей воде в офуро.Она только что взбодрилась и перестала пускать носом пузырьки из под воды, скучающе рассматривая фигуры девушек, которые отличались более пышными формами, нежели она. Руки с маникюром смывали грим, а галдёж всё не желал прекращаться, - Ммм… Пора бы и выходить… Кожу испортим… Пошли, Дей! – кивнула в сторону выхода из общей сауны Минора.
- Нет… Я ещё отмокну.
- Что же это ты вечно дольше всех тут?! Приходишь первая, уходишь последняя! Стесняешься? – усмехнулась девушка и вылезла из ванной, незабыв мелькнуть довольно таки интимными частями тела. Дей вовремя отвернулась, видимо уже изучила поведение и привычки подруги, - Ну и ладно, мокни тут! Суни – тян! Пошли, скоро ужин! – засмеялась Минора.
- Да! Пошлите, девочки!
Топот мокрых ног по скользкому полу сауны, громкие вскрики, когда кто – то чуть ли не падает.
«Вспомни, как это делается…» - думает минараи и опускается по глаза в горячую воду. Пузырьки… Она распускает светлые волосы, собранные в пучок и окунается с головой, задерживаясь под водой, а затем резко выныривает. Усталые глаза оглядывают сауну, ища признаки жизни, но так и не находят их и облегчённо выдохнув, Дей выходит из воды. Капельки катятся по тощему телу, раскрасневшемуся после водных процедур. Садится на маленькую табуреточку перед столь же маленьким зеркалом и тоскливо смотрит на отражение. Тело юноши совсем исхудало, сравнительно с прошлым годом. Кости выпирали слишком сильно , да и хрупкость парня была заметна при нагрузках. Он был слабее даже своих шестнадцатилетних подруг. Громкий изнурённый выдох. Взгляд прямо в свои глаза, сквозь зеркальную, запотевшую гладь с маленькими трещинками. Он собрал все волосы вместе и переместил их на грудь. Томный взгляд искал гребень, который оказался совсем рядом с табуретом. Медленные, безболезненные движения рук с гребешком. Запутанные после купания волосы становятся гладкими и совсем не пышными. Маловероятно, что кто то сюда вернётся, ведь ужин уже начался, но блондин всё равно нервничал, когда ему представлялось, что сюда зайдут. Хотя такого ещё не случалось за все четыре года… Четыре года чужой жизни.
Где-то вдалеке играет бамбуковая флейта, зазывая вплестись в долгую и печальную историю любви девушки, что изменила принципам и убежала к бродяге, позабыла про кровь императора, честь и благой рассудок, просто отдалась чувствам, волнами ласкающие сердце. «Прелесть жизни не в богатстве, она познаётся в чувствах» - вот что ведала флейта. А пастушок так и стоял на горе, пока алые пятна не расплылись по небу, отпуская тоненькие нити от зачарованных слушателей, отпуская Дея из сауны, что бы тот успел прошмыгнуть в комнату и переродиться…
Гомон доносится из комнаты, предназначенной для ужина. Многие гейши и минараи курят тоненькую трубку, так завараживающе держа её, а жесты даже возбуждают, когда девушки подносят к губам трубку. Сейчас они все без макияжа, от чего больше не выглядят такими яркими. На них простые домашние кимоно белого цвета , и все они будто близнецы. Хотя… Есть одна яркая особа. Хозяйка окия, дома , где все они обитали. Окаасан. Она как всегда в окружении маленьких девочек, проданных этому богатому дому за гроши. Вокруг неё и атмосфера была другой… Словно воздух насыщался не обыденным запахом сакуры, а редкими цветами, что цветут лишь раз в столетие, на вершине горы… Кажется, кто то заметил фигуру Дея за бамбуком…
- Ой, Дея вышла! Отмокла ! Хи хи! – залепетала почему-то подвыпившая Минора. Голос стал гнуслявым, а смех ещё глупее.
Дей резко сорвался с места и понёсся наверх. В свои честно заработанные покои. Топот босых ножек звенел в ушах, а удивлённые голоса тихо ропотали на первом этаже. Быстрые движения, кимоно на полу, и у парня появляется грудь. Накладная, конечно. Волосы расчёсывают толенькие , почти женские руки, убирая в хвост. Завтра будет больно… Волосы будут укладывать в прекрасную традиционную причёску… Горячим воском. И опять сон на неудобной подушке.
_______
В комнате царствует знойный октябрьский ветер. Будто он несёт печальную и трагическую весть и будит, желая подготовить. Вдруг свет приглушается и вместе с ним исчезает беспокойная стихия. Похоже, служанка задвинула ставни, ведущие на балкончик, с которого, кстати, был виден дремлющий вулкан. Слишком неумиротворённое утро… Девочка-служанка тихими шажками направляется к выходу из комнаты, надеясь, что не побеспокоила минараи, но краешек подола её грязного кимоно дёргает рука «хозяйки» комнаты. Девчушка вздрогнула и ахнула, переместив взгляд на приоткрытые глаза, из под ресниц которых виделась голубая радужка. Выжидающе глядя на госпожу, приоткрыв ротик, она тихо пискнула.
- Молчи…, - прервал готовую что-то сказать замарашку Дей, - Приготовьте мастера … Мне нужна причёска. И поторапливайся. – хрипло прошептал он и подтолкнул её за ножку к выходу. На тонкой и белоснежной кисти руки появилась черноватая, кишащая мерзостью грязь и кровь от ранки замарашки. Медленно поднимается с подушки-ролл и , глядя из подлобья на мир своими хитрыми глазами, по-сумашедшему улыбается. Тоненькие губы недолго выдерживают столь фальшивую улыбку и уголки губ опускаются, оставляя от секундных эмоций лишь искорки в глазах.
Элегантно встаёт с циновки, оголяя колено и идёт приводить себя в порядок. Зеркало стояло где то в углу комнаты, на него падали проворливые лучики солнца, отражаясь, образовывали юрких солнечных зайчиков, топчущих стены.
* Гэта - обувь гейко, похожая на скамеечку.
** Сямисэн, японский струнный щипковый музыкальный инструмент. Имеет корпус (деревянная обечайка, кожаные дека и дно) без резонаторных отверстий, деревянную шейку-гриф, 3 струны.
*** Иппон - "взрослая гейко". Последняя прическа майко из собственных волос - "сакко" сменяется париком, гейко начинает носить кимоно с рукавами до бедер.
**** Минараи - "учиться, наблюдая" - второй этап. Минараи одевает профессиональную одежду и учится у гейко, посещая с ними банкеты (озасики)
- Да, дива ... Как же вы были прекрасны! Чуткие движения, грация и пластика. Признаюсь, я заворожен вашей красотой, ах. Я буду ждать такого ценного лота!
В комнате царствует знойный октябрьский ветер. Будто он несёт печальную и трагическую весть и будит, желая подготовить. Вдруг свет приглушается и вместе с ним исчезает беспокойная стихия. Похоже, служанка задвинула ставни, ведущие на балкончик, с которого, кстати, был виден дремлющий вулкан. Слишком неумиротворённое утро… Девочка-служанка тихими шажками направляется к выходу из комнаты, надеясь, что не побеспокоила минараи, но краешек подола её грязного кимоно дёргает рука «хозяйки» комнаты. Девчушка вздрогнула и ахнула, переместив взгляд на приоткрытые глаза, из под ресниц которых виделась голубая радужка. Выжидающе глядя на госпожу, приоткрыв ротик, она тихо пискнула.
- Молчи…, - прервал готовую что-то сказать замарашку Дей, - Приготовьте мастера … Мне нужна причёска. И поторапливайся. – хрипло прошептал он и подтолкнул её за ножку к выходу. На тонкой и белоснежной кисти руки появилась черноватая, кишащая мерзостью грязь и кровь от ранки замарашки. Медленно поднимается с подушки-ролл и , глядя из подлобья на мир своими хитрыми глазами, по-сумашедшему улыбается. Тоненькие губы недолго выдерживают столь фальшивую улыбку и уголки губ опускаются, оставляя от секундных эмоций лишь искорки в глазах.
Элегантно встаёт с циновки, оголяя колено и идёт приводить себя в порядок. Зеркало стояло где то в углу комнаты, на него падали проворливые лучики солнца, отражаясь, образовывали юрких солнечных зайчиков, топчущих стены.
На маленьком столике лежат гребни, стоят флакончики с духами, коробочки с пудрой и кисточки для подводки глаз. Последней как раз и воспользовался сонный Дей, после того, как зашёл в маленькую ванную, даже не ванную, а комнатку с умывальником и зеркалом. Кисточка очень тонка и преназначена для рук мастера, способного так аккуратно подвести божественные глазки «коноичи», не отвлекаясь на губки. Сегодня «она» была отрешена от жизни. Всему виной этот юноша. Чуть уловимые покалывания в сердце и рука дрогнула, а вместе с ней и кисточка, оставляя мелкое пятнышко, выделяющееся из ровненькой линии на веке. Ухмыльнувшись и стерев маленькое недоразумение пальчиком, он продолжил дело, ведя линию к краешку внимательного глаза. Белая пудра придаёт лицу неестественно белый цвет. Затем второй кистью… Касается губ более толстая кисточка, окровавливая губки своим цветом заката. Тушь… Редкая вещица. Её даровали Дею одни богатенькие господины, что привезли её из Европы. Сказали, что лишь королевы и принцессы удостоены такой безделушки. Напряжённо выдохнув, блондин оставил это занятие, представляя, что бы ему грозило, если бы его клан прознал об этом сомнительном маскараде.
Фыркнув, он встал. Сегодня предстоят занятия по танцу, по игре на флейте и встреча с очередным противным старикашкой. Гордая походка озвучивалась уверенным топотом ножек. Лишь рука касается перегородки, слуху даруются возгласы откуда – то с улицы. Где то у ворот… Немного заинтересовавшись происходящим, он вышел на крылечко, размещающееся прямо под чёрными и изысканными ветвями дерева вишни. Было зябко и это хорошо чувствовалось в простеньком домашнем кимоно. Взору предстаёт толпа, гомонящая что-то неразборчивое, а один молодой человек, который вызвал смущённую улыбку на личике минараи, восклицающий громче всех. Решившись послушать, о чём это ни свет ни заря лают его подруги с Окаасан во главе, и красноволосый парень, который притащил человек пятнадцать слуг. Тихо смеясь, Дей приобнял себя за плечи. Шум ещё долго продолжался, а взгляд минараи метался от Окаасан с трубкой и зонтом, колошматящая прислугу и изредка задевая кончиком головы красноволосого, до Миноры, которая хваталась за лоб и лениво отбивалась руками от толпы, затем смущённо перемещала руку на причёску, будто саму себя, убеждая, что после саке голова утром не болит. Внезапно палец кого то из слуг красноволосого указал на Дея, примостившегося на бортике крылечка. Мгновенно вскинутые карие глаза встречают голубовато-серябристые глаза, насмешливо прищурившиеся и будто бы глумящиеся над ними всеми.
- Дея, иди в ойран! Живо-живо! – крикнула Окаасан.
- А мне и тут хорошо.
- Не дерзи!.. Ты куда! А ну стой, негодник! – еле задевающее прикосновение зонтика и головы красноволосого, стремительно понёсшегося к «даме». Похоже, он счёл ненужным воспринять данный поступок, никак не идущий в рамки такой знатной гейко. Пройдя по снегу и остановившись в метре от дивной особы он смотрел не моргая в дивные глаза и протянул руку, тактично помогая перебраться через ограду. Хмыкнув, Дей развернулся, вскинув ноги и прыгнул прямо босиком на снег.
- Вам должно быть холодно…, - заметил наготу ножек красноволосый.
- Представитесь? Вы, человек, пробудивший и всполошивший весь ойран?, - оставив незамеченным слова красноволосого, он уставился в неживые, но поблескивающие глаза, совсем чуть-чуть и на мгновенье утопая в них. Улыбнувшись, наглец представился:
- Сасори Красных Песков, так же известный как Скорпион, - не без ноток гордости ответил он.
- Что ж, Сасори-сан, счастье Вас видеть в нашем доме, - покланялась она, мигом выпрямившись, - Пройдёмте выпьем чаю, а то зябко на улице, - грациозно шагает к парадному входу, посмотрев на лицо бледнокожего наглеца.
Пристальный взгляд небесных глаз, будто тебя сканируют. Даже глоток чая сделать сложно… А ещё эта полубезумная улыбка, затронутая алой помадой. Нахалка. Она не пьёт ароматный чай и не даёт собеседнику насладиться самым ароматным чаем в городе.
- Дак какая там причина Вашего прихода, Акатсуна-сама?, - аккуратно подносит к губам чашечку, не разрывая зрительного контакта. Было слышно шептание других минараи и слуг за перегородкой. Со всех сторон лишь слежка.
- Я хочу купить вашу девственность, - поддерживая равнодушный тон «коноичи» , Сасори так же, словно зеркально отпил горячего напитка, грациозно поставив чашечку на место.
- Так сразу заявляете? Но торг ещё не начался. Да и в состоянии ли Вы? Стою я, как понимаете, в тысячи раз больше всех остальных.
- Ах да… Ваша редкостная красота… Знаете, а Вы довольно таки редкий экземпляр. Мне хочется дополнить мою коллекцию. Вы увенчаете её золотой короной с рубинами, ведь Вы – самая прекрасная зверюшка, которую я когда либо видел.
-
-
26.04.2010 в 16:02-
-
26.04.2010 в 16:49