Боже, как давно это было...*прослезился...* Первый фанф Д.Д Поржите, кто ещё не читал...
Шоколадная лавка господина Тсукури (Глава 1)Ветер нёс по всему кварталу приятный запах корицы и ванили. Запах переплетался с опадающими лепестками сакуры, одаривая проходящих мимо магазинчика со сладостями людей вдвойне приятными ощущениями.
Еще ни разу в жизни не случалось инцидента, чтобы проходивший мимо ребенок не одернул маму и не просил купить ему пирожное или леденец, не прилипнув при этом к стеклу, разглядывая свадебные торты. Даже взрослые не выдерживали и заходили в райский магазинчик, не смея выходить без маленького пакетика в руках и счастливой улыбки на лице. Вот и очередная жертва еще не запрещённых наркотиков, дарящих счастье.Солидный молодой человек, на вид лет 20 - 25, идущий, по-видимому, на работу, что видно было по костюму. Манящий завораживающий запах свежей выпечки… Жжёная карамель… Ну как тут можно было устоять? Звякнул колокольчик, висевший над впускающей в помещение дверью. Само помещение было напоминанием о кондитерских позапрошлого столетия. На полу маленькая голубая и жёлтая плитка, выложенная в шахматном порядке. Стены были пастельно-жёлтыми, а витрина, загроможденная сладостями, пропускала свет. Юноша с красными волосами подошёл к прилавку. За стеклянной «коробочкой» были надёжно защищены от слюней посетителей пирожные.
- Чем могу послужить, молодой человек? – спросил хозяин, который, заслышав звон, вышел из двери, наверное, ведущей на кухню. Его голос отдавал изысканным акцентом. Тем хозяином являлся высокий и худой блондин с длинными волосами, которые нежными волнами ниспадали на плечи.
«Светлые – точно иностранец», - подумалось Сасори.
Длинные пальцы были испачканы кремом, как и очень даже женственный фартук. На глазах серого цвета, обведёнными густыми ресницами, были надеты узкие очки.
Красноволосый, заглядевшийся на юношу, пролепетал:
- Мне бы хотелось… - замедлив, он понял, что не знает, чего хочет.
Блондин, заметив, что посетитель не имеет представления, на чем остановить свой выбор, подошёл к столику, сказал:
- Вы молоды, успешны… Миндаль…
-Что? – спросил клиент, расширив свои карие глаза.
- Хмм… Вам предстоит тяжёлый день… Мята… - бросив несколько мелко измельченных орешков и лепестков мяты в кружку, блондин залил их горячим шоколадом.
- Попробуйте.
Приняв фарфоровую кружечку, греющую тонкие пальцы, кареглазый сделал глоток. В полной мере оценив вкус, он сообщил шоколатье:
- Это…Великолепно! В жизни подобного не пробовал! Как вам такое удалось?
- Опыт виденья людей, - приятная улыбка на губах.
После того утра красноволосый частенько заглядывал к кондитеру. Ему нравился не только шоколад, пирожные, но и сам владелец кондитерской. Поражая своими произведениями искусства, мягким мелодичным голосом и красотой, блондин заставлял желать увидеться с собой кареглазого.
- Кстати, как ваше имя? – однажды вечером, попивая шоколад, спросил красноволосый.
- Дейдара но Тсукури.
- Я Акасуна но Сасори.
Обменявшись улыбками с блондином, Сасори спросил:
- Вы часто называете свою работу искусством, почему?
- Ах, по-моему, искусство – это один яркий момент, который останется в памяти надолго, – тонкие пальцы коснулись бархатной кожи щеки.
- Но в чём прелесть одного момента? Ведь вся ценность искусства в его вечности!
- Ну, к примеру: вот он, шоколад, - Дейдара указал на чашку, - вы делаете только глоток, а вкус остаётся надолго.
- Да, вы молоды, а так начитанны и умны. Сколько же вам лет?
-Ха-ха, восемнадцать! – улыбка вновь скользнула по губам блондина. Красноволосый закашлялся, а Дейдара растерянно начал хлопать по его спине рукой. В это время в голове Сасори вертелась одна мысль:
«Господи, такой молодой, да я не знал! Видимо из-за очков выглядит старше!»
Наконец-то откашлявшись, красноволосый выпрямился.
- С-спасибо…
- Я вас понимаю. Просто не ожидали, что такой ещё мальчишка будет здесь всем заправлять, – Дейдара помялся и устремил глаза направо, дабы не встретится с глазами гостя.
- Простите, я не мог даже подумать, что всё это, - Сасори развёл рукой, очерчивая пространство, - дело таких молодых рук!
- Спасибо, - поблагодарил блондин, поправив сползшие на нос очки.
- Ну, мне двадцать шесть.
- А с виду, совсем как я, да.
Сасори улыбнулся и, взяв в руки кружечку, допил шоколад.
- Ксо! – прорычал Сасори, войдя в помещение и сбив стоящую у входа банку с растворителем.
После её поцелуя с ботинком, банка с неприятным грохотом откатилась в неизвестном направлении. Темно. Сасори нащупал на стене выключатель. По комнате разлился неяркий свет, очерчивая детали обстановки.
Комната была… Сказать неприбранная, значит не сказать ничего. По полу разбросаны, выложенные в непонятных рунах, мастихины, карандаши, соусы, угли и пастель. Шторы на окнах плотно задернуты, стол завален бумагами и другой канцелярией.
Мозг Сасори был забит воспоминаниями о блондине, его прекрасных губах, то и дело преображавшихся в улыбку, тонких пальцах, которые преподносили кареглазому сладости, слегка наползающих на нос очках.
Встав с дивана, Сасори направился к столу и, взяв с него карандаш, резинку и альбом, уселся на подоконнике. Грифель очерчивал мягкие линии, тишина нарушалась недовольным шёпотом и шорохом руки, касающейся бумаги и стряхивающей с неё крошки от резинки. Через несколько минут на художника смотрят глаза шоколатье, а ведь именно его портрет сейчас лежал на руках Сасори: лёгкая улыбка, распущенные волосы. Полюбовавшись, Сасори подколол портрет на пробковую доску и лёг на диван. Через десять минут усталость взяла верх над мыслями, и художник отправился в гости к Морфею.
Дейдара уже давно не вникал в суть строк, по которым скользили его глаза. Только скользнув по новому предложению, он тут же забывал его содержание. Всё дело было в уже давно витавшем в облаках сознании. Душа тянулась к его гостю, который так часто приходил к нему. Именно к нему! Дейдара видел эти глаза, они такие же как и у самого кондитера… Мечтающие, затуманенные.
Было так интересно слушать о путешествиях Сасори. Он во стольких странах побывал! Глаза шоколатье блестели, когда из портфеля доставались всё новые и новые рисунки… Он потрясающий художник. Как прекрасно он рисует цветы и людей. Книга громко захлопнулась, блондин отложил её на столик, стоявший неподалёку. Из больших, от пола до потолка, окон был виден ночной город. Он мерцал, переливался разными цветами. На балконе цветут георгины и нарциссы. Спокойствие, прерываемое ускорившимся биением сердца.
Вечер, прекрасная сакура так и кружит над головами усталых людей. Блондин стоял у стойки и дожидался прихода Сасори. Всё по расписанию – семь вечера. Скоро закрываться.
Вот он!!! Звонит колокольчик на двери, в помещение входит юноша с красными, как сама кровь, волосами. Счастливая улыбка украсила лицо Дейдары. В руках Сасори тот же кожаный портфель, на губах та же улыбка.
- Добрый вечер!
- Я уже заждался. Добрый.
- Простите, надеюсь, мой шоколад уже готов?
- Да.
Сасори присел на стул, рядом с Дейдарой. От парня как всегда пахло выпечкой, лимонным соком, сладостями. Кондитер подал изящную фарфоровую кружечку художнику. Тот, отпив, спросил:
- Прости, но не будешь ли ты возражать, если я нарисую твой портрет?
Шоколатье широко раскрыл глаза и засиял. Улыбнувшись, кивнул.
- Всю жизнь об этом мечтал.
- Знаете, а моя религия запрещает рисовать три вещи: Образ, включающий в себя 4 «лица» – человека, льва, орла и быка. Солнце, луну и звёзды.
- Вы Еврей? – оторвавшись от карандашного эскиза, на котором уже проявлялось прекрасное личико, спросил Сасори.
- Нет, что вы. Мои родители были евреями, я сам не принимаю ни одну веру. Но я не ересь. Я верю в Бога, знаю что всё, что в этом мире существует – его воля. А ещё я верю в перерождение души.
- Перерождение души… Да, это действительно загадочно. Иногда, когда встречаешь человека, кажется, что вы уже знакомы. Может, этот человек похож на того, что был дорог тебе в прошлой жизни? Кто знает… - сказал Сасори, уже начиная писать акварелью. Он выбрал именно её, потому что этот юноша был так же нежен, приятен, прекрасен. Краски смешивались, образуя неописуемые цвета. Карандашный рисунок расцветал, наполняясь жизнью. Дойдя до глаз, художник остановился, размышляя:
«Его глаза… Они будто зимнее небо, серые, но с отблесками голубого неба, дарящего надежду на тепло. Хотя нет, они как океан… Господи, как я могу думать о таком»
Сасори всё-таки прервался и написал его глаза.
Спустя час, портрет был готов.
- Вы настоящий мастер своего дела, – улыбался кондитер, разглядывая свою точную копию, только запечатлённую на бумаге.
- Спасибо, то же самое хочу сказать о вас.
Дейдара немного покраснел и направил свои глаза к окну на кухне. Уже стемнело! Невероятно…
- Я могу вас довезти до дома… - предложил Сасори, собирая свои вещи.
- Это было бы замечательно. И я могу рассчитывать на какой-нибудь рассказ о ваших путешествиях?
- Ну, если это означает, что вы согласны, то расскажу.
Чёрную иномарку, стоявшую на обочине, рядом с кондитерской, обдавало настоящим душем из белых, с малиновыми прожилками, лепестков сакуры. В это время года цвела не только она, но и сердца влюблённых жителей Токио. Редко где в большом мегаполисе найдёшь вот такой спокойный квартал. Может, ещё и из-за этого Сасори тянуло сюда. Здесь проходил проспект «Ахаяма». Посреди двух дорог была пешеходная заасфальтированная тропа. Именно тропа, ведь она извивалась, как протоптанная, огибая стволы деревьев.
Звякнул колокольчик над дверью, из которой впоследствии появилась светлая голова. Включив сигнализацию и заперев дверь, Дейдара подбежал к машине. Кондитер немного затормозил, увидев, что это была за машина.
«Феррари!!! Господи, да как может художник на ТАКОЕ заработать?! Какая мощная-то. На весь квартал слышно, как «рычит» его мотор»
Всё-таки, зайдя в машину, он устроился на переднее сиденье, так как других не имелось вовсе. Придав себе вид «не удивлён», блондин сказал:
- Я живу в многоэтажном доме около станции «Ханадзияма».
- А-а, да, припоминаю… - художник задал путь GPRS и тронулся с места, - Вы не против, если я закурю?
- Нет, конечно. Сам этим страдаю с 14 лет, – с этими словами Сасори протянул сигарету Дейдаре. Сейчас так захотелось покурить, потому что рядом с Сасори находился он… Его ангел. С некоторых пор Дей стал его всем, а художник только недавно понял, что влюблён. Влюблён в парня…
Дома бежали им навстречу с невообразимой скоростью. К вечеру пробок в этом районе никогда не было, поэтому машина неслась по узким венам города с огромной скоростью. Мелькали табло и неоновые вывески, горели фонари и окна в домах. Токио расцветает вечером. На улицах всё больше и больше молодёжи, их смех смешивается со смехом другой группы. Многие оглядываются на чёрное «Феррари», бросая восхищённые реплики своим друзьям.
«Интересно, а он когда-нибудь также гулял вечером с друзьями?» - подумал Дей, но не стал озвучивать свою мысль вслух. Зато озвучил другую:
- А вы не хотели - бы поужинать? Я знаю неподалёку отличный суши бар.
Сасори не стал отклонять предложение, хотя был не голоден.
- Ладно, где он находится?
Атмосфера дружеского ужина накрылась медным тазом, когда Сасори заказал саке. Разговор с уважительным обращением на Вы давно забыт у входа в бар. Оба парня весь вечер оживлённо болтали и смеялись. Дейдара пил саке и держал Сасори за плечо, увлекая его в свою сторону при каждом сказанном слове. Щёки заметно порозовели от количества выпитого алкоголя.
Спустя несколько часов саке закончилось и деньги тоже, поэтому пьяная парочка вышла на улицу. Ночной воздух действовал отрезвляюще, по крайней мере, для Дейдары. В таком виде за руль было решено не садиться, поэтому оба пошли до дома блондина пешком – ведь бар находился всего в нескольких шагах от него. Запинаясь и пошатываясь, они дошли до подъезда Дейдары. Вошли в холл и, провожаемые неодобрительным взглядом вахтерши, поплелись к лифту. Оба парня завалились в него и, бурно что-то обсуждая и смеясь, оперлись спиной на железную стену лифта. Дейдара попал, с третьего раза, но попал по кнопке двадцать шестого этажа, затем, споткнувшись на ровном месте, упал прямо на художника. Вот они, законы физики.
Дейдара разлёгся на Сасори. От близости лиц, парни начали потихоньку трезветь. Сасори немного глуповато улыбаясь, поддаётся вверх, впиваясь в губы блондина. Парень не сопротивлялся, отчасти потому что не мог контролировать своё тело, он ответил на поцелуй, зацепившись тонкими пальцами за рубашку рыжего. Медленные и робкие движения губ чередовались с резкими и властными. Податливые губы
Дея впустили вовнутрь острый язычок Сасори. Казалось, это опьяняет ещё больше, чем алкоголь. Тонкие пальчики блондина зарылись в огненно- красные волосы кареглазого, поцелуи стали ещё глубже. Язык Сасори играл с языком Дейдары.
Лифт звякнул как микроволновка, впуская свет в тёмный коридор. С трудом оторвавшись друг от друга, парни поднялись, и, ожидая продолжения «банкета», пошли в конец коридора, попутно Сасори стягивал плащ с Дейдары. Зазвенели ключи, открывая двери и впуская в помещение двух возбуждённых парней. Сасори заметил только два больших окна, через которые в двухэтажную гостиную протекал лунный свет. Повалившись на диван, попутно снеся с кофейного столика вазочку с сакурой, Сасори начал снимать рубашку с любовника. Дей проделал ту же операцию с рыжим. Он умело расстёгивал на нём пуговицы, но когда это надоело, просто содрал рубашку с Сасори. Кареглазый всё ещё был в состоянии алкогольного опьянения, нежели Дей, к которому трезвость ума вернулась ещё в лифте. Сасори прильнул к губам блондина, добавив привкус саке и табака.
Руки потянулись к штанам, к ширинке. Сняв со светловолосого ремень, Сасори стянул с него штаны вместе с трусами, в итоге оставив обнажённого Дейдару краснеть под любующимся взглядом карий глаз на диване. Сасори спустился ниже и, взяв в руку возбуждённую плоть, начал дразнить блондина, не беря в рот. Дейдара не выдержал и, взяв голову Сасори обеими руками, наклонил вниз, заставляя художника проглотить головку.
«Толчок. Да, сделай ещё один, глубже…Толчок, я стону от удовольствия. Хочу… Больше, глубже, страстнее.
Не верится в происходящее, но я занимаюсь с тобой сексом… Да, признаю, хочу тебя уже давно, но… О Ками-сама! О чём я думаю? Я должен отдаться чувствам, отдаться тебе. Ведь я не сплю? Не хочу верить в то, что это сон…»
Шоколадная лавка господина Тсукури. Глава 2.Ключики лучей солнца, проникшие в комнату, отворили невидимые человеческими глазами замки на веках. Утро выдалось несладким. Мало того, что это ненавистное солнце заставило проснуться, так ещё голова гудела и кружилась.
«Знакомое чувство…» - подумал Сасори, - «…А, похмелье…»
Он опустил руку на близстоящую тумбочку, надеясь обнаружить там выключатель «натумбочной» лампочки. Попытки провалились. Ни-че-го. Он повернулся на другой бок, надеясь найти лампу хотя бы там, но застыл с расширенными глазами. Сонливость как рукой сняло. Рядом, мило сложив руки на груди, сопел знакомый блондин – шоколатье. Память понемножку стала приходить к красноволосой голове, заставляя «пчёлок» зудеть в «улье».
«Та-ак. Саке. Лифт. Дей… - хотел уже сказать недостающее слово, заканчивающее алгоритм, но мозг остановился, не желая подавать информацию внутреннему голосу. Сглотнув и покраснев, Сасори заглянул под одеяло, будто надеясь на то, что всё ему приснилось, и обнаружил, что он абсолютно голый.
«Я действительно сделал это… Сделал…» - повторял про себя Сасори.
Решившись всё-таки разбудить блондина, Сасори вспомнил, как надо это делать после бурной ночи. Нежно коснувшись губами щеки и положив одну руку на бедро Дея, прошептал на ухо всё ещё прибывающему в гостях у Морфея блондину:
- Милый, проснись.
На что блондин ответил сонным бормотанием на другом языке, прислушавшись, Сасори уловил несколько знакомых слов на французском: «мамочка», «поспать». Невольно на губах красноволосого появилась улыбка, вызванная этим трогательным существом. Но этот соня всё-таки соизволил проснуться. Видимо, мозг Дея даже в таком состоянии сообразил, что в школу уже не надо.
Приподнявшись на локтях, Дей прищурился и, схватившись обеими руками за голову, упал обратно.
- Анн… Голова болит…
- А ты как хотел? У меня тоже. Как тело? Не болит?
- Мм. Вроде ничего… АЙ! – попытавшись сесть, Дей дернулся, - Вот знаешь, я не помню, как мы оказались в моей спальне…
- Конечно, не помнишь, ведь ты уснул. А тащить наверх и искать твою спальню пришлось мне.
Внезапно в голове что-то щёлкнуло и, расширив глаза, Сасори спросил:
- С-сколько времени?! Я ЖЕ НА РАБОТУ ОПАЗДЫВАЮ! – красноволосый спрыгнул с кровати и начал искать джинсы. Выбежав из комнаты и спустившись по лестнице, Сасори обнаружил свою одежду в кресле. Уже доставая из общей кучи полосатые трусы, он отвлёкся на блондина, вышедшего на балкон второго этажа. Он был укутан в одеяло, а распущенные волосы ниспадали на хрупкие плечи. Опершись о перила, Дей сказал:
- Да расслабься ты! Суббота ведь! Я ж не дурак, зная, что завтра на работу, пить бы не стал.
Натянув трусы, Сасори поманил Дея к себе указательным пальцем. Шоколатье скинул одеяло и спустился по лестнице.
____
Газ пылает и уже через несколько минут заставляет запеть чайник. Он нервно свистел, напрягая нервы. Дейдара подошёл к источнику шума и повернул ручку на плите. Синенький огонёк исчез.
- Кофе? - возмутился Сасори, - А как же твой шоколад? Как я смогу продержаться весь день без него?
- Ох, Сасори, не ной. Зайдешь на обеде, и я обещаю, дам тебе твой любимый!
Сасори снисходительно улыбнулся.
- Эх, ты... Ты же меня на столько лет старше, а ведешь себя как мальчишка.
- Как влюблённый мальчишка, - добавил Сасори.
- Ну ладно уж, хотя я не уверен, что в обед буду свободен... Хоть и суббота, но сегодня мне нужно съездить в несколько мест, - Акасуна уселся на стул.
Дей с грустью посмотрел на парня.
- Так ты сейчас уходишь? Жаль, - блондин поставил на стол две чашки и, насыпав в них растворимый кофе, залил его кипятком.
- Я совсем не надолго. Буквально на пару-тройку часов...
Красноволосый осторожно поднял кружку, на которой красовалась Эйфелева башня. Осторожно дотронувшись губами краешка чашки, Сасори взглянул на Дея. Тот, как домохозяин, порхал по кухне, собирая тарелки, чашки и прочую кухонную утварь и составляя её в посудомоечную машину.
Размышления Сасори о том, чтобы "переодеть Дея в платье и заняться с ним сексом" прервались, когда начал продолжать трели чайника телефон.
- Ксо! - Акасуна поднял трубку, на другом конце провода был звонок, касающийся очередного заказа. Покупатель просил срочно привезти картину, Сасори, согласившись, встал из-за стола.
- Прости, мне срочно нужно уехать, - Дей помрачнел.
- Прямо сейчас?.. - Художник обнял блондина со спины за талию.
- Да. Не скучай.
- Постараюсь, а ты зайди. Нельзя же так питаться!
- Дей, ты сказал это как мама сыночку...
- Ммм... - обиженно промычал Дейдара.
- Ладно, не обижайся, я зайду!
С этими словами художник подбежал к двери и начал одевать кеды. Блондин подошел, чтобы поцеловать на прощанье, но увиденное заставило его притормозить. Джинсы так тесно облегали пятую точку красноволосого, что Дей остолбенел и залюбовался предстающим ему зрелищем.
Наконец надев кеды и выйдя из той заманчивой позы, Акасуна поправил чёрную рубашку и посмотрел на блондина:
- Милый, у тебя такой заинтересованный взгляд. Что такое?.. - притянув парня к себе за талию, Сасори посмотрел в глаза любовника.
- Ну... Просто ты так потрясающе выглядишь в этих джинсах с той стороны, - весьма недвусмысленно протянул Дейдара.
Блондин не смог больше сопротивляться воле сердца и поддался вперёд. Его встретили всё ещё горячие от кофе губы, а язык Сасори уже просился вовнутрь. Поцелуй дарил теплоту, которая накапливалась внизу живота, но вскоре Сасори прервал его. Нежно взглянув на своего парня, он улыбнулся и сказал:
- Мне все-таки лучше сейчас поехать, а то заказчик будет недоволен...
- Хорошо, я понимаю... - Дей одарил своей прекрасной улыбкой Сасори и обнял. - Удачи...
- Ага, - Сасори отстранился, и, захватив ключи из куртки, вышел за дверь.
При выходе уже знакомая старушка-вахтерша поприветствовала пожеланием "Удачного дня" и улыбкой. Сасори, наградив ее "Спасибо", вышел на улицу. Погода стояла замечательная, лето как-никак.
"Мир мне улыбается" - с этой мыслью Сасори сел в свою машину и с громким рычанием мотора выехал со стоянки. Он нёсся по шоссе навстречу утренней лазури.
Дейдара начал грустить, парень зашёл на кухню и, усевшись, стал пить свой кофе.
- Хах. Я влюблен, - посмотрев на кружку с Эйфелевой башней, Дей задумался. – Ах, Париж-Париж... Как же я давно там не был.
Тем временем Сасори отдал заказ и, решив уже никуда не ехать, отправился домой.
«Кажется, в этом доме звонки начинают доставать меня всё чаще и чаще» - подумал шоколатье, выругавшись. «Voici les lignes, on en a marre...» (1*)
- Алло, Дейдара но Тсукури слушает, - мрачно ответил Дей.
- Ай-яй-яй, племянничек, как мы добры к людям! - послышался ответ на родном Дейдаре языке.
-Месьё Анри!!!
Акцент вернулся, и самый прекрасный язык начал ласкать слух всего неживого.
- Mon neveu aimé, comme je ne te voyais pas il y a longtemps! (2*)
- L'oncle, comment votre vie? (3*)
Телефон стоял на громкой связи, Сасори затормозил у двери и начал вслушиваться в эти прекрасные слова, слетающие с губ Дея. Некоторые слова Акасуна понимал и не смел отвлекать от беседы любовника.
Когда красноволосому уже надоело стоять под дверью, он распахнул её и вошёл в квартиру, подойдя к блондину, парень, не сказав ни слова, поцеловал его в щёку и направился в спальню.
- Ah, Dejdara, comment tienne m'est nécessaire , ne pourrait pas arriver toi à Paris? (4*)
- L'oncle, sont vieux le chat... Je et connaissais que vous pour l'affaire! (5*)
- Mais quand même ? Je serai reconnaissant! Et tu cela visiteras enfin la Patrie! (6*)
- Je ne connais pas... Peut être et je pourrai, simplement... Il Y a une personne... (7*)
- Prends-la avec lui-même. (8*)
- De celle-ci? Non, vous avez compris incorrectement, c'est mon ami! (9*)
- Bien, moi sur toi , jusqu'à la rencontre! (10*) - послышались гудки, и Дейдара непонимающе взглянул на трубку.
- Старый чёрт.....
Сасори отлично слышал разговор и примерно понимал о чём говорит блондин, и, усмехнувшись, завалился на кровать.
- Иди сюда.
- Мм...
Дейдара повиновался и подошёл к кровати, затем осторожно прилёг рядом с возлюбленным.
- Значит, "друг"?
- Сасори-и, ну не буду же я говорить дяде о своей ориентации!
- Хм… А мне-то можешь?
- Я люблю тебя, Сасори… - с этими словами блондин начал расстегивать рубашку художника. Вскоре она с тихим шелестом упала на пол. Тяжелое дыхание заполонило комнату.
- Дей-кун…
Сердце Сасори быстро билось, а Дейдара улыбался, зная, что никто кроме него не может услышать этого.
Губы неловкими касаниями спускаются ниже и из кратких поцелуев перерастают в красные пятнышки. Приближаются к паху, а Сасори запрокидывает голову, умоляя лишить последней одежды.
- Тебе уже тесно… - игриво шепчет Дей, кусая джинсовую ткань. Томно выдыхает и расстегивает ремень. Теперь за рубашкой следуют джинсы, брякая пряжкой на ремне.
Сасори опомнился: «Это же я должен быть сверху!» С этой мыслью красноволосый через секунду оказался сверху.
Блондин был приятно удивлён возбуждением Сасори. Немного приподняв глаза, он сказал:
- Да, я часто замечал, что мой родной язык на тебя странно влияет, но чтобы так... Шоколатье ухмыльнулся и продолжил своё дело. Он обхватил губами головку и начал дразниться, не беря дальше. Сасори прикусил губу, дабы не стонать, положив руку на затылок блондина, он заставил взять парня в рот хотя бы на половину.
- Меньше болтай, больше делай, - довольно усмехнувшись, Акасуна прикрыл глаза.
Дей покраснел, но начал заглатывать больше, а потом прошёлся узким кольцом губ от начала до основания, заставив Сасори выронить стон. В этом стоне выразилась похоть и желание большего. Этому и не смог противостоять блондин. Он увеличил темп, иногда покусывая уже прилично возбуждённую плоть красноволосого.
Непроизвольно начав толкаться в горячий ротик блондина, красноволосый сжал волосы на его затылке и пытался задать свой темп.
- Де-ей.
Шоколатье был послушен, и просто начал следовать желанию своего парня. Но ненадолго отвлёкся, чтобы снять уже мешающие очки, открывая при этом полные желания глаза, на которые легла плёнка похоти. Проведя языком по головке, он нарочно затронул дырочку.
Ещё пара минут и, громко застонав, Сасори излился в рот своего парня.
Дей начал избавлять от остатков спермы плоть красноволосого, чувствуя уже знакомый вкус. Приподнявшись и нависнув над расслабившимся художником, шоколатье снял с себя рубашку и футболку, пополняя коллекцию на полу.
Выровняв дыхание, Акасуна открыл глаза, довольно улыбнувшись, он впился в губы парня.
- Приступим к самому вкусному? - оторвавшись на секунду, спросил блондин, а затем снова впился страстным и дурманящим поцелуем. Он имел привкус спермы и табака, ведь оба парня были против здорового образа жизни.
Властно отвечая на поцелуй, Сасори перевернул блондина на спину и, стянув с него джинсы и нижнее бельё, заставил согнуть парня ноги в коленях и развести их в стороны.
Лёгкая расслабленная улыбка промелькнула на губах блондина и сменилась их искажением при фразе:
- Возьми меня... - облизнувшись, Дей закрыл глаза и расслабился, самостоятельно разводя ноги шире.
Улыбнувшись, художник резко вошёл в парня до основания, моментально задевая простату.
Громкий вскрик прорезал сравнительную тишину, царившую в комнате.
- С.. Сасори... Так резко...
- Молчи, - тихо прохрипев парню на ушко, стал медленно двигаться.
Нет, Дею не было больно. Больно только в первый раз, а потом ты уже растянут и не чувствуешь дискомфорта. Только наслаждение. Дей непроизвольно начинал толкаться бёдрами вперёд, глубже насаживаясь на возлюбленного.
Коснувшись губами шеи парня, Сасори постепенно начал увеличивать темп, с каждым толчком поражая простату.
Дейдара принял нужное положение, заставляя член Сасори входить под нужным, уже изученным, углом, принося тем самым красноволосому большее наслаждение.
Ещё пол часа комната озарялась громкими стонами, а после двумя вскриками и тяжёлым дыханием.
1 Вот чёрт, надоело...
2 Мой любимый племянник, как же я давно не видел тебя!
3 Дядюшка, как ваша жизнь?
4 Ах, Дейдара, как же мне нужна твоя помошь, не мог бы ты прилететь в Париж?
5 Дядя, старый кот... Я так и знал,что вы по делу!
6 А всё же? Я буду признателен! И ты наконец - то навестишь Родину!
7 Не знаю... Может быть и смогу, просто...Есть человек...
8 возьми и её с собой!
9 Нет,вы неправильно поняли, это мой друг!
10 Ладно, я на тебя расчитываю,до встречи!
(!!!) БЕЗ БЭТТЫ!!!
-Твою мать, пора уже вырубить этот чёртов телефон… -
отрываясь от губ Дейдары прошипел Сасори.
-Мм….Я возьму трубку. – вставая с расслабленного и
обнажённого тела своего любовника и ища источник пищащей мелодии, ответил
блондин.
- Да…, - послышался усталый голос шоколатье, - Ммм, скорее
всего ночью…Да…Сегодня, спасибо, досвидания…
Сасори уже с закрытыми глазами, хриплым и тихим голосом
спросил:
- Кто это…Что сегодня…?
Завалившись на кровать рядом и обняв за талию
красноволосого, Дей сказал:
- Рейс до Парижа завтра. Я купил 2 билета, ведь ты летишь со
мной?...
-А куда я денусь? Не отпускать же тебя одного… Как раз новые
картины напишу…
Дыхание художника более- менее выровнялось и он, привстав на
логтях. Добавил:
- Вот только вещи надо будет взять из дома, а то тут всё
грязное(прим.авт.: А Вы думали, мужчины стирают, гладят за собой? Ха! Им легче
новое купить! ), - Сасори кинул взгляд на последнюю свежую рубашку, лежащую на
полу в компании с остальными вещами. –
Поедешь?
Повернув лицо к Дею, художник увидел милое, с закрытыми
глазами личико, пренадлежащее спящему блондину. Улыбнувшись, сказал про себя:
«Ясно всё с тобой…» И, встав, ушёл в душ, что бы порадовать своё тело
освежающим прохладным потоком воды.
Уже знакомое, чёрное «Порше» гнало по свободному шоссе. Ночь
накрыло пеленой Токио, и лишь редкие, проносящиеся мимо огни означали, что на
дороге ещё присутствует жизнь кроме них. Вдали виднелся огромным сияющим пятном
город. Бетонный лес, который так мил сердцу, весенний лес, в котором не цвели
подснежники. Блестящая гладь моря принимала на свои неспокойные волны белый
свет далёкой и полной луны. Фары других машин всё реже резали глаза и вот, внезапно
ко всем огням вокруг добавился ещё один , мелькающая точка, только сверху –
самолёт уплывал по бархатному ночному небу. Затем, приглядевшись, можно было
увидеть звёзды на том самом тёмно-синем бархате.
Певица Юи голосила из динамиков, заставляя красноволосого не
заснуть и следить за дорогой, тем временем Дей , с чемоданом в ногах, наблюдал
за ночью, изредка переводя взгляд на художника. Вдруг Дей заметил, что Сасори
начинает «клевать носом» . Тогда он и начал лепетать всё, что в голову
взбредёт, лишь бы художник не уснул за рулём:
- Как ты думаешь, все будет в порядке с моим магазином? И с
квартирой? А с твоей мастерской и работой? … Ох, а ты взял визу? Помнишь, я
положил ее на обеденный стол и сказал, что бы ты ее убрал к себе!?...
Этот лепет продолжался бы вечно, если бы пришедший в себя
Сасори не сказал Дею:
-Спасибо…
- Эм… Сасори, а куда машину девать? – спросил Дейдара, стоя
с чемоданом на автостоянке у аэропорта. Художник отстегнул ремень безопасности
и ответил, устало вздохнув:
- Мой друг и по совместительству коллега должен будет
забрать её завтра с утра. Ключи я ему дал… - фразу прервал зевок. Красноволосый
потянулся, выгибая спину и заведя одну руку назад, а вторую вверх.
- Ай! Посмотри на время! Давай быстрее!
Дей быстро зашагал ко входу в огромное и будто бы прозрачное
из за стёкол здание. Сасори быстро глянув на небо сказал звёздам:
- Пока, не скоро увидимся…
- САСОРИ ТВОЮ МАТЬ! МЫ УЛЕТАЕМ ЧЕРЕЗ 20 МИНУТ!!! А ЕЩЁ
РЕГИСТРАЦИЯ!!!
«Ну… Опять, всю красоту момента обломал…» - подумал
художник, развернувшись, побежал к блондину.
В регистратуре они проторчали минут 5 и на остальные дела
ушло около 10 минут… Вобщем, два парня сломя голову неслись к посадочному трапу.
Всё-таки успев зайти в самолёт и устроившись на места, парни переглянулись и,
тяжело дыша, вместе сказали:
- Слава Богу, успели…
Дейдара перевёл дыхание и расслабленно отклонился на спинку
сиденья. Когда его глаза снова разомкнутся, он вместе со своим возлюбленным
будет уже в таком родном и милом сердцу городе – Париж.
____
«Аромат Франции? Да, я о нем слышал… Это какой-то микс из
свежей выпечки и дорогих духов. Но на самом же деле Париж пах цветами и
любовью.»
Сасори мечтающе взирал на город. Действительно – Франция
особый нежный мир, который был несравненным ни с каким чудным явлением,
прекрасный сон, который мечтают видеть глаза спящего романтика. Чудная
утончённость всех и вся, романс перьями витает в воздухе. Как бы ни было странно, но Сасори готов был
поклясться , что чувствует, как любовь переполняла всё, насыщая даже неживое
особой энергетикой. Даже дорожное движение внушало мысль о том, как же спокойна
и сказочна жизнь в этом городе. Такси спешно едет по дороге, пробегая мимо
старинных зданий, некоторые из них находились преграждёнными от взглядов
туристов и горожан строительными лесами. Водитель что-то радостно сказал Дею
по-французски, и блондин одёрнул художника за плечо, и указывая куда – то
пальцем и говоря:
- Вот она!
Когда машина выехала на площадь, глаза Сасори заблестели и
расширились. Эйфелева башня. во всей своей легендарной красе будто бы сошла с
красочной картинки. Она мерцала огнями, а снизу её дополняли прожекторы.
- Вот она, башня ставшая символом Франции, - мечтающее тихо
сказал Дей, чуть щурясь от яркого света.
Сасори взглянул в его глаза. В этих глазах цвета зимнего
неба была видна умиротворённость. Блондин заметил, что художник смотрит прямо в
глаза и улыбнулся, показывая ровные белоснежные зубы.
Придвинувшись ближе, красноволосый невесомо коснулся губ
блондина своими. Ни присутствие водителя, ни вид на башню во всю красу,
открывшийся как раз в ту секунду , не смогли прервать поцелуя, который перерос
из легкого касания губ в страстный. Дейдара покраснел, продолжая отвечать и
сплетаться языками с любовником. Водитель глядел в зеркало заднего вида и
вторил про себя:
« Никто не может устоять перед чарами города Любви, никто…
Будь то даже два молодых человека.»